И. П. Воронин, заместитель редактора газеты «Монархист» (Санкт-Петербург)

И. П. Воронин, заместитель редактора газеты «Монархист» (Санкт-Петербург)

Газета «Северо-Западная Жизнь» и идеология «западно-русизма» в начале XX века

В ноябре 1908 года отец И. Л. Солоневича – Лукьян Михайлович совместно с П. В. Коронкевичем, А. С. Кудерским и А. С. Вруцевичем основал в Вильно «Белорусское Общество». Л. М. Солоневич стал председателем правления, а Павел Васильевич Коронкевич – товарищем (то есть заместителем) председателя.

Как гласил параграф первый Устава, «общество имеет целью: а) поднятие в районе Северо-Западного края культурного и экономического уровня наиболее отсталой в культурном и экономическом отношениях белорусской народности, б) развитие в ней самосознания на началах русской государственности и в) примирение на почве справедливости и беспристрастия различных населяющих Северо-Западный край народностей». [1]

Северо-Западный край Российской Империи включал в себя шесть белорусских и литовских губерний: Виленскую, Витебскую, Гродненскую, Ковенскую, Минскую и Могилевскую. Подавляющее большинство населения в них были белорусы, далее следовали евреи, поляки, литовцы и др. При этом в губернских городах более половины жителей составляли евреи. Соответственно, и средства массовой информации, издававшиеся в городах, почти исключительно (за исключением изданий русской администрации и единичных органов националистов) находилась в еврейских и польских руках.

В такой ситуации без собственного печатного органа никакая организация, ориентированная на белорусскую массу, выжить не могла. И вскоре «Белорусским Обществом» была предпринята попытка выпускать свое издание.

Однако первый номер газеты «Белорусская Жизнь», увидевший свет 9 февраля 1909 года, оказался почти на два года и последним. Редактор Л. М. Солоневич и издатель А. С. Кудерский потерпели чувствительное поражение.

В 1910 году Л. М. Солоневич выпускает в Вильне брошюру на 30 страниц «Новая роль польской женщины в Белоруссии и Литве», а затем, несмотря на первую неудачу, вместе с П. В. Коронкевичем (он издатель, а Лукьян Михайлович – редактор) возобновляет выпуск «Белорусской Жизни». «Программный номер» датирован 1 января 1911 года, через две недели газета переходит на ежедневный выпуск, «кроме дней послепраздничных».

«Внимательно следя за всеми событиями государственной и общественной жизни в России и заграницей и давая им беспристрастное освещение на своих страницах, – говорилось в рекламном объявлении, помещенном на страницах адресной книги «Вся Вильна на 1911 год»- «Белорусская Жизнь» главное внимание будет сосредоточивать на обслуживании местных, краевых интересов, на выяснении взаимоотношений населяющих край народностей и на примирении их на почве справедливости, ни на минуту не забывая при этом, что Северо-Западный Край – Белоруссия – есть нераздельная часть Великой России, что господствующее положение в нем должно принадлежать белоруссу – родному брату великорусса и малоросса, что в тесном единении этих трех племен залог могущества государства». [2]

Редакция признавала «безусловно вредными» все течения, стремящиеся толкнуть белорусов на путь сепаратизма, и призывала к тому, чтобы ее поддержали «все интеллигентные белорусские силы края».

Подписная цена на год составляла 6 рублей. Льготная – 4 рубля 5 копеек, она была доступна для сельского духовенства и учителей, фельдшеров, учащихся высших учебных заведений, крестьян и рабочих при непосредственном обращении в контору. В Вильно редакция располагалась по адресу: Большая Погулянка, 18. Здесь же в квартире № 5 проживала и семья Солоневичей.

Именно в «Белорусской Жизни», скорее всего, состоялся и журналистский дебют Ивана Солоневича. Возможно, это были три публикации-отчета с трехдневного гимнастического праздника (два подписаны инициалами И. С., а один без подписи), появившиеся на станицах газеты с 14 по 16 апреля, но полной уверенности в этом нет.

Зато две корреспонденции, подписанные «Ив. Солоневич», никаких сомнений в авторстве не оставляют. Они опубликованы в «Белорусской Жизни» 11 и 28 мая, и, что характерно, обе назывались «Футбол». Так юношеское увлечение спортом (не столь принципиально, гимнастика или футбол), которое И. Л. Солоневич пронес через всю жизнь, открыло ему дорогу в профессию журналиста.

Отец вскоре полностью сосредотачивается в своей общественной деятельности на газете и становится редактором-издателем. Это происходит в августе, вместе с переименованием издания в «Северо-Западную Жизнь». Коронкевич же с сентября занимает должность председателя правления в «Белорусском обществе».

В сентябре же террористом был застрелен Столыпин, негласный покровитель Л. М. Солоневича. Как вспоминал Иван, «когда, после убийства русского премьер-министра П. А. Столыпина, телеграф принес известие о том, что убийцей является не Дмитрий Богров, как раньше было сообщено, а Мордко Богров, нашу газету на улицах рвали в клочки – не для прочтения, а для уничтожения. И такая же еврейская толпа ворвалась в типографию. Я стрелял. Впечатление от двух или трех выстрелов, произведенных в воздух, было потрясающим. В дальнейшем оказалось достаточным просто показать револьвер…» [3]

Можно предположить, что работа Ивана Солоневича в «Северо-Западной Жизни» в этот период проходила все-таки не время от времени, как об этом можно было бы заключить по его публикациям, а на постоянной основе. Наверняка отец давал старшему сыну задания готовить небольшие заметки (по тогдашнему обычаю они публиковались без подписи) и править чужие тексты.

В январе 1912 года при редакции газеты была основана «Белорусская историческая библиотека», позволявшая «всякому белорусу заглянуть в нашу историческую сокровищницу». Весомую поддержку этому начинанию оказал виленский историк и краевед Осип (Иосиф) Васильевич Щербицкий (1837-1916). Он был одним из первых учеников М. О. Кояловича, известнейшего белорусского ученого, и даже написал о нем воспоминания.

О. В. Щербицкий передал в дар новой библиотеке 35 томов опубликованных при его участии актов Виленской археографической комиссии, множество других документов и книг, относящихся к истории края. В одном из писем к Л. М. Солоневичу, опубликованному в «Северо-Западной Жизни», он выражал уверенность, что библиотека сослужит немалую службу белорусскому народу. «Тому народу, – писал Щербицкий, – который высокомерные родовитые и неродовитые паны называли, да и теперь называют «быдлом», над языком которого всячески издеваются, называя его, в отличие от своего польского панского языка, языком мужицким, хлопским. Быдло это никто иной, как наш белорус – бедный, загнанный, приниженный, доведенный во времена крепостного права, во времена «панщины» теми же гордыми своею «высокой культурою» панами до скотского состояния; этот язык – хлопский, мужицкий – язык белорусский, мало чем отличающийся от того языка, на котором пятьсот лет тому назад предки нынешних ясновельможных и просто вельможных панов писали все свои имущественные сделки и договоры…». [4]

В том же январе 1912-го пожал начальные плоды своей организационной деятельности и Иван Солоневич – состоялось первое общее собрание членов виленского гимнастического общества «Сокол». Уже не того, польского, в котором он занимался в 1908-1910 годах, а нового, русского. Иван стал одним из членов правления

Вскорости, впрочем, сокольские дела для Ивана отошли на второй план: наступает время сдавать экзамены на аттестат зрелости. После чего он решается подать документы на юридический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета. Однако до этого было далеко – целое лето. Отец еще весной перебрался в Гродно (с 3 мая 1912 года «Северо-Западная Жизнь» сменила прописку), надо было ехать помогать ему в газетном деле. Тем более что в состав делегации виленского русского «Сокола» на шестой всеславянский сокольский съезд в Праге Иван Солоневич не попал.

Другая, более важная, причина состояла в том, что во время переезда из Вильно в Гродно прямо в вагоне поезда скончался секретарь редакции отцовской газеты Иван Андреевич Петерсон, отставной штабс-капитан, сотрудник многих, в том числе и столичных изданий, включая суворинское «Новое Время».

Редакция и контора «Северо-Западной Жизни» в Гродно располагалась по ул. Муравьевской, на втором этаже дома Библина (ныне это здание аптеки по улице Ожешко).

Перенос издания из Вильно в Гродно Лукьян Михайлович мотивировал так: Вильна если и является центром Северо-Западного края, то центром административно-политическим, а никак не географическим. Следовательно, газета, издаваемая в Вильне, доходит до белорусских окраин с запозданием. Существенным аргументом являлось также и то, что в Гродненской губернии на тот момент не было ни одного русского органа печати, сплошь еврейские. В преддверии выборов в четвертую Думу такое положение вещей грозило националистам полным фиаско. Между прочим, Л. М. Солоневич еще в Вильно стал одним из организаторов местного отделения Всероссийского национального союза. В феврале 1912 года он вышел из «Белорусского общества», которое «уклонилось от участия в организации формирующегося в Вильне национально-русского предвыборного комитета», [5] сложив с себя звание члена правления. В апреле его примеру последовали другие ведущие члены общества, стоявшие у его истоков: А. С. Вруцевич, А. С. Кудерский и старший брат – Степан Михайлович Солоневич. [6]

Об общественной деятельности последнего известно также, что в 1912 году он состоял членом правления общества «Крестьянин», а также кандидатом в члены правления Общества взаимного вспомоществования учащих и учившим в народных училищах Виленской губернии. Во время отъездов Лукьяна Михайловича по делам (в Петербург или, например, в Киев на открытие памятника Столыпину) Степан Михайлович оставался за редактора-издателя «Северо-Западной Жизни».

Иван же, помимо исполнения функций секретаря, начинает и активное занятие публицистикой. Отточив перо на наиболее близкой спортивной тематике, он переходит к проблемам национально-политического характера – в частности, ряд полемических фельетонов по еврейскому вопросу.

В Гродно в те годы выходила газета «Наше Утро», ее издавал владелец типографии Иосель Мейлахович, а редактировал его сын, студент Психоневрологического института. С высоты сегодняшнего дня «Наше Утро» можно было бы назвать типичным представителем «желтой прессы». За одним маленьким исключением: тираж был крайне невелик. Пикирование с националистической «Северо-Западной Жизнью» являлось, по-видимому, одним из средств этот тираж поднять, благо евреи в Гродно составляли в начале XX века, по данным Словаря Брокгауза и Ефрона, 60% постоянного населения. Если совсем точно, то на 1905 год – из 41607 жителей 25191 еврей. Были еще, правда, расквартированные войска в количестве 28273 человек. Статистикой на 1912 год мы не располагаем.

Так вот, «Наше Утро» нападало на газету Солоневичей с совершенно бульварными замашками. Про Лукьяна Михайловича печатали, например, такие высокохудожественные стихи, написанные не только в стиле, но и в размер «Гаврилиады» из «Золотого теленка» Ильфа и Петрова:

«На зло естественным законам
Он в мир пришел и удивил,
Родился он хамелеоном
И человеком вместе был!
Менял свои он убежденья.
Их, как перчатки он менял.
И брал за то вознагражденья,
За то подачки получал»…

Лукьяну Михайловичу оставалось только иронизировать: «И талантливый же, право, народ евреи. Попробуйте, вот, сочините подобные стихи. Куда вам!» [7]

Иногда, впрочем, оппонентам все-таки удавалось вывести из себя «погромщиков и черносотенцев». И тогда «Исъ» мог выдать и такое:

«Еврейская национал-субсидийная газетка «Наше Утро» недовольна статьей г-на Низяева (имеется в виду статья «Национализм и прогрессивность», опубликованная в номере от 7 июля 1912 г. – И. В.). Во-первых, статья скучна и написана небойким пером, затем показывает незнание классической древности. Но это еще что! Г. Низяева уличают в порнографии и революционности – вот где зарыта собака.

На счет бойкости, конечно, где уж г. Низяеву тягаться в беспардонности с коммивояжерами из «Утра из наших» – не всем же быть Дельтами, но «революционность» «Северо-Западной Жизни» возмущает наших друзей с Мариинского переулка до глубины души.

В самом деле, странно, ведь, подумать, националист и туда же с суконным рылом в калашный ряд.

Прогрессивность!

Это называется – отнимать у бедных еврейчиков хлеб с маслом.

До сих пор прогрессивность, как и торговля, – были в полном распоряжении у евреев и вдруг – о ужас – конкуренция!

Как тут не возмущаться

Что доброго дойдут еще до национализации прогресса, и тогда… Кто знает, что будет тогда.

И «Утро из наших» – кричит.

«Вы думаете это прогрессивность? Пхэ! Настоящая прогрессивность только у нашей фирмы Мейлахович и Ко. Единственное представительство для Гродны – у нас. Просто от гашпадина Винавера. Чтобы мы так жили. Ви думаете – у них прогрессивность! Пхэ! Какая это прогрессивность! Купите – ей-Богу, месяц не поносите! Чтоб я так здоров был. У нас самая заграничная: смотрите, нате вам фабричная марка «ев-рей-ское рав-но-пра-вие».

«Это уж будьте себе шпыкойно – первый сорт. А то что! – каково-то русскаво фабрикации. У них и шпециялистов по прогрессивности нет».

Гармидер еврейского комми вполне понятен: сильнейшее оружие в борьбе против нарождающейся русской национал-демократии, обвинение ее в реакционности, ускользает из рук.

«Ну чем ми теперь будем торговать?» [8]

Еврейский вопрос в предреволюционной Белоруссии был только одной частью знаменателя, вторую составлял вопрос польский. В числителе, понятно, была судьба русской нации. Соотношения данной дроби во многом определили политическую арифметику на долгие десятилетия.

Официальная, то есть русская имперская, государственная, наука стояла на своей собственной, не подсказанной никакой западной философией, точке зрения. Согласно которой для самоидентификации восточно-славянского этноса основным критерием является вероисповедание. В силу этого всех представителей данного этноса, невзирая на некоторые различия в говорах его субэтносов, считали русскими.

В так называемых интеллигентских кругах, которые ни к науке, ни к ее проявлениям не имели никакого отношения, господствовал иной взгляд. Основной критерий – чтобы было «передовое» и «революционное».

Представители униатско-католической культуры в таком контексте становились участниками «национально-освободительного движения». Ну как же, налицо классический марксистский подход: и антирусскость, и борьба с царизмом, и разрушение «тюрьмы народов».

Таким образом, одобрение претензий униатско-католического меньшинства Белоруссии и Украины на национальную самобытность в глазах передовой интеллигенции становилось хорошим «прогрессивным» тоном. Все остальное – несмотря на объективность, государственные интересы и прочее – это черносотенство, ретроградство и прочее отжившее и безнадежно устаревшее.

Это противостояние наложило свой отпечаток на мировоззрение Ивана Лукьяновича Солоневича. Что особенно ярко отразилось в его отношении к дворянскому сословию.