И. П. Воронин, заместитель редактора газеты "Монархист" (Санкт-Петербург)

И. П. Воронин, заместитель редактора газеты "Монархист" (Санкт-Петербург)

Иван Солоневич - журналист, редактор, издатель

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Иван Лукьянович Солоневич (1891–1953) – уникальная фигура в истории отечественной журналистики XX века. Вряд ли найдется еще автор, публиковавшийся на страницах дореволюционной провинциальной и столичной печати, в белогвардейских газетах и советских журналах и, наконец, в эмигрантских периодических изданиях – как ведущих довоенных, так и послевоенных. Это более 40 лет творческой деятельности, и большую часть из них он совмещал труд журналиста и писателя с обязанностями редактора и издателя.

ПРОВИНЦИЯ
Достаточно подробное описание детских и юношеских лет Ивана Солоневича мы можем найти в работах В. Н. Черепицы и М. Б. Смолина,[1] поэтому сразу обратимся к началу журналисткой карьеры будущего идеолога Народной Монархии.
Как известно, отец И. Л. Солоневича Лукьян Михайлович совместно с П. В. Коронкевичем основал в 1909 году в Вильно газету «Белорусская Жизнь», которая отражала позиции Белорусского Общества.
В год основания вышел только один номер, с ним мы, к сожалению, не имели возможности ознакомиться, – так что говорить однозначно о дате журналистского дебюта Ивана Лукьяновича пока нельзя. Известно, что издание «Белорусской Жизни» продолжилось регулярно с начала 1911 года, а две первые заметки за его подписью (то есть не оставляющие сомнений в авторстве) появились 11 и 28 мая, и, что характерно, обе назывались «Футбол». Так юношеское увлечение, которое И. Л. Солоневич пронес через всю жизнь, открыло ему дорогу в профессию журналиста.
«Внимательно следя за всеми событиями государственной и общественной жизни в России и заграницей и давая им беспристрастное освещение на своих страницах, - говорилось в рекламном объявлении, помещенном на страницах адресной книги «Вся Вильная» на 1911 год, - «Белорусская Жизнь» главное внимание будет сосредоточивать на обслуживании местных, краевых интересов, на выяснении взаимоотношений населяющих край народностей и на примирении их на почве справедливости, ни на минуту не забывая при этом, что Северо-Западный Край – Белоруссия – есть нераздельная часть Великой России, что господствующее положение в нем должно принадлежать белоруссу – родному брату великорусса и малоросса, что в тесном единении этих трех племен залог могущества государства». [2]
На практике эта изначальная установка вылилась в настоящую борьбу против польского и еврейского влияния. Борьбу, не прекращавшуюся и десятилетия спустя, когда уже не было на свете ни Лукьяна Михайловича, ни Ивана Лукьяновича. В 1989 году в издательстве «Белорусская советская энциклопедия» вышел в свет энциклопедический справочник «Гродно», в нем «Северо-Западной Жизни» посвящен небольшой, но вполне красноречивый очерк, в котором сообщается:
«Газета получала гос. субсидию, была неофициальным правительственным органом в Белоруссии и Литве. Используя тактику идейно-политической мимикрии, ее руководители сначала подделывались под издателей национально-прогрессивного демократического направления. Газета отрицала этническую, национальную и культурную самостоятельность белорусского народа, признавая только его временные и незначительные этнографические особенности. Выступала за насильственную и «добровольную» русификацию белорусов. С целью общественно-политической дискредитации освободительного и культурно-национального движения называла белорусов отсталым малокультурным «русским племенем». Делала попытки использовать авторитет русской классической литературы в шовинистических целях, вела нападки на критический реализм в литературе, музыке, изобразительном искусстве, на произведения Л. Толстого, Л. Андреева, К. Бальмонта. С реакционно-охранительских позиций критиковала символизм и футуризм. Выступала с нападками на гродненскую либерально-буржуазную газету «Наше утро». [3]
Из этой казенной советской характеристики легко вынести представление о том, что «Северо-Западная Жизнь» была подлинно-русской газетой, стоявшей накануне революции на страже Империи, Монархии и Православия. Под термином «государственные субсидии» надо понимать поддержку (из личных средств) премьер-министра П. А Столыпина, который оценил дарования Лукьяна Михайловича еще будучи гродненским губернатором.
Серьезная работа Ивана Лукьяновича в газете отца началась как раз тогда, когда она сменила не только название («Северо-Западная Жизнь»), но и место выхода (Гродно), – осенью 1912 года. Временный отход от газеты был, скорее всего, вызван сдачей экстерном экзаменов в Виленской Второй гимназии, а также подготовкой к поступлению на юридический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета.
Итак, с конца октября 1912 года – Иван Солоневич не только постоянный, но и один из ведущих сотрудников «Северо-Западной Жизни», причем интересы его далеко не ограничиваются спортивной тематикой. Даже названия очерков, корреспонденций, заметок и передовиц говорят о становлении нового политического публициста всероссийского калибра: «Балканский кризис», «Польско-еврейская распря», «Drang nach Osten», «Русская точка зрения», «Австро-русские отношения» и проч.
Еще одна значительная пауза в его деятельности имела место быть с апреля 1913 по апрель 1914 года. Но в течение этого года, помимо учебы в Петербурге, И. Л. Солоневич добился и своего самого значительного спортивного успеха – занял второе место среди гиревиков-тяжеловесов на Первенстве России в Риге. Редакция же газеты «Северо-Западная Жизнь» опять поменяла местоположение – переехала в Минск.
Не исключено, что перерывы в участии Ивана в отцовской газете были и не так длительны, как это видится по хронологии публикаций Солоневича-младшего: некоторые его статьи могли идти и без подписи. Это так же актуально для последнего периода работы Ивана Лукьяновича в «Северо-Западной Жизни», когда с 24 февраля 1915 года он официально становится издателем газеты.
В начале Мировой войны Иван Солоневич не является еще сложившимся, зрелым автором, ему явственно не хватает собственного жизненного опыта – со временем именно автобиографические отступления, иногда даже исповедальность станут яркими отличительными чертами публициста. Но и в свои двадцать пять лет он уже владеет жанровой палитрой, постигает основы искусства полемики, а такое его масштабное произведение, как «Дневник войны» (серия, состоящая из более чем 70 очерков), безусловно, превышает уровень провинциальной журналистики. Эта своеобразная летопись Первой мировой была остановлена прекращением издания «Северо-Западной Жизни» – в сентябре 1915 года из-за положения на фронте практически все минские газеты и журналы остановили выпуск.
Идеологические установки газеты подтверждают тот факт, что И. Л. Солоневич на своем долгом журналистском пути избежал «смены вех»: монархическое, православное, патриотическое мировоззрение, усвоенное в первую очередь в семье, а затем получившее развитие на профессиональном поприще, с каждым годом только крепло в его сознании.

СТОЛИЦА
Но вернемся к хронологии изложения. Осенью 1915 года Солоневичи переезжают в столицу Империи. Точно известно о переезде Ивана с супругой Тамарой Владимировной (ожидавшей ребенка), не исключено, что младшие братья Всеволод и Борис направились следом. Корреспонденции Лукьяна Михайловича в «Новое Время», как минимум, до декабря 1915 года шли из Минска, но, возможно, что и он вскоре присоединился к сыновьям.
В «Новом Времени» обосновался и Иван – в качестве репортера. Так начался второй этап его журналистской деятельности – столичный. Досужие домыслы некоторых сегодняшних «исследователей» ставят его в один ряд с «золотыми перьями» суворинского издания – М. О. Меньшиковым и В. В. Розановым. Увы, но в предреволюционные годы И. Л. Солоневич был в ведущей российской ежедневной газете все-таки далеко не на первых ролях – рангом ниже даже забытых ныне А. А. Пиленко или А. М. Ренникова. Штатный сотрудник, не более того.
И, например, в опубликованном по случаю 40-летия «Нового Времени» «более или менее полном» списке сотрудников фамилия «Солоневич» отсутствует. [4] Впрочем, школу он прошел все-таки первоклассную, да и влияние публицистической манеры Меньшикова на творческий стиль И. Л. Солоневича трудно отрицать.
Уже находясь в эмиграции, Солоневич так описывал свою карьеру в «Новом Времени»:
«А. М. Ренников помог мне устро-иться во внутреннем отделе на обзорах провинциальной печати. Я до сих пор не могу забыть того большого и дру-жеского участия, которое оказал мне А. М. Ренников, он тогда редактировал внутренний отдел. Но я хотел работать более всерьез. Редактор информационного отдела Ф. Ф. Борнгардт заявил мне, что он меня в этот отдел не пустит, — для такого заявления у него были основания. Я сказал, что я пройду. «Нет, не пройдете». — «Ну, посмотрим». Я сделал маленький трюк… Изучил все слабые стороны нововременской информации, дал несколь-ко важных заметок Борнгардту, он их не пустил. Две соот-ветствующие заметки дал в какую-то другую газету, а с рукописью третьей пошел прямо к М. А. Суворину, взяв с собою все предыдущие произведения. Борнгардт едва не вылетел из «Нового Времени» совсем, что нам не помешало впоследствии поддерживать самые дружеские отношения. Так я стал работать в «Новом Времени». И так я получил доступ к политическому быту и политической технике двух последних лет Императорской России». [5]
Работа по выявлению полного перечня публикаций Ивана Лукьяновича в «Новом Времени» только началась. Сегодня, включая даже материалы с предполагаемым авторством, можно отнести к его перу не более 25 небольших текстов, что за полтора года работы в ежедневной газете, конечно, совсем немного.
Но и среди этого есть настоящая жемчужина – заметка под названием «Немцы о русской революции» (кажется, последнее из опубликованного Солоневичем в издании братьев Сувориных). 12 марта 1917 года, в дни всероссийского сумасшествия, когда корифеи русской консервативной журналистики несли восхитительный бред, а те же владельцы «Нового Времени» спешили присягнуть на верность новой власти, скромный репортер Иван Солоневич писал:
«Противоречивые, сбивчивые и часто неверные сведения все-таки подтверждают главное: немцы зорко следят за Россией и ловят вести о нашем внутреннем положении, независимо от источника, из которого они исходят».
Казалось бы, невелик подвиг, но – на фоне всеобщего революционного психоза – это, как минимум, голос здравомыслящего человека, пытающегося втолковать своим современникам: свержение Монархии, внутренние потрясения на руку только внешнему врагу и больше никому.
По свидетельству самого Солоневича, до революции он также «ставил информационную часть» в газете «Биржевой Курьер». [6] Однако либо эта работа не предполагала собственных публикаций, либо он скрывался за псевдонимом (что вообще-то нехарактерно для И. Л.) – но никаких видимых следов работы Солоневича в «Курьере» обнаружить не удалось.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА
В краткой автобиографии, написанной в Финляндии после побега из советского концлагеря, Иван Лукьянович сообщал:
«После большевистской революции бежал на юг. Редактировал в Киеве газету «Вечерние Огни» (1919 г.). После занятия красными Киева несколько дней редактировал в Одессе газету «Сын Отечества», заболел сыпным тифом и остался в СССР». [7]
О «Сыне Отечества» мы пока знаем только, что эта ежедневная газета выходила в Одессе в 1918 – начале 1920 гг. Издателем ее был Н. К. Клименко, а редактором (в декабре 1919-го) С. М. Кельнич. А вот о работе И. Л. Солоневича в «Вечерних Огнях» есть более подробная информация.
Эта газета, также имевшая ежедневный выход, издавалась с августа по ноябрь 1919 года (с перерывами) Киевским Бюро Союза Освобождения России, редакция располагалась на Крещатике. Перерывы обуславливались всем известными обстоятельствами: в годы Гражданской войны власть в Киеве менялась 14 раз. В выходных данных в качестве редактора значился некто «Ивков», а Солоневич подписывал свои передовицы «Ив. Невич» или «Ив. Сол.». Это, кажется, единственный период в его творческой деятельности, когда он вынужден был скрывать свое имя – и причиной тому работа в антибольшевицком подполье.
По свидетельству видного журналиста и политического деятеля эмиграции С. Л. Войцеховского, уже в годы Гражданской войны И. Л. Солоневич исповедовал народно-монархическую идеологию: «Благо России может быть обеспечено только Монархией. Монархия в России возможна только одна – НАРОДНАЯ, БЕССОСЛОВНАЯ. Иван Лукьянович твердил это всегда – и в 1919 году в Киеве, когда я с ним познакомился в редакции «Вечерних Огней», и годом позже, в Одессе, когда он о Народной Монархии говорил в советском подпольи нам, членам Союза Освобождения России…». [8]
В этот период творчества у Солоневича эпизодами пробиваются уже высказывания, достойные «России в концлагере» – книги, принесшей ему мировую известность.
«Есть десятки, а может быть и сотни тысяч людей, которые с существованием советской власти связали не только свою судьбу, но и свою жизнь. Им, конечно, не простят всех издевательств, которые они два года проделывали над связанной по рукам и ногам Россией. Пока существует советская власть – они все. Они – цари и боги над лишенными прав массами советских подданных. К их услугам готово все, начиная от советских автомобилей, советских денег, кончая чрезвычайками и почти неограниченным правом грабежа. Они знают, что с падением советского Кремля, для них потеряно все. Для многих – потеряна и жизнь. За свою власть и свои жизни они будут бороться, стиснув зубы, бороться до последнего издыхания». [9]
Так писал Иван Солоневич в разгар Гражданской войны, на исходе второго года советской власти.