Главная страница.

Пленники

Когда мне попадаются на глаза описания ужасов германских и австрийских «концентрационных лагерей», описания невероятной по жестокости обстановки принудительных работ наших пленных в Германии и Австрии – мне сейчас же вспоминаются огромные ежедневные порции пленных, забираемых нами у Немцев и Австрийцев.

И отчего бы им, в самом деле, не сдаваться? Нет у нас ни «концентрационных лагерей», ни принудительных работ в той обстановке, которая, переходя нормы каторжного режима, обычна и в Австрии и в Германии. Нет, разумеется, и случаев гибели людей от голодного истощения, нет расстрелов и добивания изможденных непосильной работой людей.

И они сдаются. От бескормицы, полуголодного сидения в окопах, от пулеметов спереди и сзади – они сразу, точно чудом попадают в условия привольного и беспечного житья.

И когда петроградский градоначальник заявил в своем объявлении по поводу Бельгийцев, что появление пленных Австрийцев на улицах Петрограда возможно только под конвоем, то я подумал – что это, верно, оттого, что в Петрограде пленных Австрийцев нет вовсе.

В Ташкенте, например, их очень много. Быть может оттого, что конвоя не наберешься, о нем никто и не думает. По Кауфмановскому проспекту фланируют щегольски одетые австрийские офицеры, наполняют кондитерские, чувствуют себя весьма независимо и непринужденно… Мой корреспондент с удовлетворением отмечает: «Однако вид у них не вызывающий».

Солдаты работают на механическом заводе Шпрангера, исполняющем военные заказы, получая около 50 проц. нормальной рабочей платы на всем готовом. При заводе для них построено общежитие; кормят прекрасно; работа не тяжелая…

Утилизированы и музыкальные способности… В Асхабаде и Ташкенте организованы оркестры. В Ташкенте играют в городском саду. Выступают и solo – какие-то ученики венской консерватории и даже *** – солист сербского короля, как гласит программа, – скрипач. За все это город платит, а публика – аплодирует. В Асхабаде выступали на студенческих вечерах, играли на курорте – в Сирюзе…

Весело, привольно…

И мне снова вспоминаются рассказы наших, бежавших оттуда. «Шинели поотнимали… Сапоги, которые цельные, сняли, дав ни весте что – ни тебе лапти, ни тебе опорки. Работа хуже каторжной; есть не дают… А которые валятся – без сил, значит, так тех конвой штыком порет – вставай, дескать, работай. А как работать? Корм – не дай Господи; силы нету; которые послабше, так те и не выдерживают. Ну, многих постреляли, а много так померли»…

Ив. Сол.

«Новое Время», № 14226, 17 (30) октября 1915 г.