| ЧТО ГОВОРИТ ИВАН СОЛОНЕВИЧ |
|
О НАСТОЯЩЕМ МОНАРХИЗМЕ
Народно-Монархическое Движение (или "Штабс-капитанское движение") построено на категорической борьбе против всяких остатков сословного строя в России, что означает требование отказа от какой бы то ни было дворянской политики. Дворянская политика — попытка остатков нашего правящего слоя сорвать в России восстановление Монархии. Восстановление Монархии может быть сорвано и слева и справа. ("Наша Страна" № 32, 1949 г.). *** Ни Империя, ни Монархия, ни Православие не могут быть восстановлены ни теми методами, ни теми руками, которые все это привели к гибели. Монархическая тактика Зарубежья должна быть модернизирована... Модернизация монархической тактики связана с огромными внутренними затруднениями. Но эта модернизация — есть вопрос жизни или смерти монархического движения вообще, и не только в эмиграции, но и в России. ("Наша Страна № 105, 1951 г.). *** Типично Русскую форму Монархии я называю самодержавием. Это — не абсолютизм, это — по выражению еп. Серафима Троицкого, — "симфония совместной работы Церкви, Царя и Народа". Монархия — это не тоталитарный режим. ("Наша Страна" № 32, 1949 г.). *** Одна из первейших насущных потребностей будущей России — это сильная власть. Русский народ это: а) крестьянство, б) пролетариат и в) интеллигенция. Подавляющим большинством будущего всенародного голосования является крестьянство. Оно же, больше, чем какой-либо иной слой населения страны, нуждается в твердой, в Царской власти. Судьбы России в самом основном будет решать крестьянство и крестьянская интеллигенция — это около 80% массы голосующих. Мы говорим о самодержавии Московских Царей, — "самодержавие" с земскими и Церковными Соборами, с Патриархами, со всероссийскими съездами городов, с судом присяжных. "Низы" поддерживали самодержавие всегда, — от Шелонской битвы, через Смутное Время и до Февраля 1917 года, — не "низы" же ездили в Ставку требовать отречения Государя Императора. "Самодержавие" есть защита низов, а никак не утверждение привилегий. Великие Князья Московские боролись с уделами, Цари Московские с княжатами, от Павла I до Николая II монархия боролась с дворянством. Наш исторический опыт очень неутешителен для "конституции"... Не говоря уж о февральской и даже о сталинской конституции сегодняшнего дня. Свеженький опыт Европы утверждает, что партийная система не гарантирует ровным счетом ничего. ("Наша Страна" № 39, 1949 г.). *** В Царской России не было ни одного небоскреба, но у всех людей было свое и никак не уплотненное жилье. Сейчас Советы судорожно строят небоскребы, а жить негде. ("Наша Страна" № 152, 1952 г.). *** У дипломатии Царской России было то, чего нет и не может быть в странах классических демократий: — последовательности. Русские Цари "планировали" в десятилетиях, — как Император Николай II-ой планировал "Тихоокеанскую проблему". Или в столетиях, как Императоры Всероссийские, начиная с Павла Петровича и кончая Николаем Александровичем, планировали ликвидацию сословий. ("Наша Страна", № 62, 1950 г.). *** Европейской учебы совершенно достаточно. Давайте, — домой, в Москву. Не в Москву Ленина-Сталина, а в Москву Алексея Михайловича — где был достигнут апогей нашей внутренней гармонии — не на юридических основах, а на религиозно-нравственных. Постараемся вернуться к принципам Веры, Царя и Отечества и пойдем дальше — к себе домой: к ценностям, проверенным тысячью лет, а не выдуманным в 10.000 книг. Монархия состоит в единоличном выражении идеи всего национального целого. ("Наша Страна" № 40, 1949 г.). *** Монархию Российскую будут или не будут восстанавливать те люди, которые сейчас проживают в СССР, — в основном, конечно, колхозники. Русское Самодержавие — в старой Москве работало рука об руку с народным представительством, с Церковными Соборами, с Земскими Соборами и с Боярской Думой. Реформы Петра I-го покончили со всем этим. Основная ошибка Государя Императора Николая Второго заключалась в том, что вместо Земского Собора был созван парламент (Государственная Дума). В партийный парламент попадают отбросы интеллигенции. Соборы были органическим представительством нации. "Американская" демократия может быть и хороша, но она нам не по карману, в частности потому, что вся наша история требовала от нас железной государственной дисциплины. Вся сумма человеческих свобод в России Императора Николая 2-го была значительно больше, чем в Англии м-ра Эттли и, вероятно, не меньше, чем в Америке м-ра Трумана... ("Наша Страна" № 35, 1949 г.). *** Участие или неучастие русского народа в предстоящей борьбе — (Третьей Мировой) может решить ее исход. Для нас всех, антикоммунистических русских людей, — это есть ключевая позиция. Если мы ее пропустим, если она попадет во враждебные России руки — то, может быть, долгими десятилетиями придется России залечивать новые раны и отстраивать тысячелетнюю государственность. ("Наша Страна" № 37, 1950 г.). *** Мы переживаем, может быть, самое смутное время нашей истории. И как во все наши смутные времена у нас остается одна Организация, выдержавшая и испытания веков и мытарства эмиграции: это наша Православная Церковь. И как в старое Смутное Время, мы должны искать нашей главной опоры именно в ней, в Церкви. ("Наша Страна" № 37, 1950 г.). *** Выборная Монархия у нас невозможна, и для нее нет абсолютно никаких оснований. Стиль будущей русской Монархии ген. В. Бискупский определил так: "Рабоче-крестьянская монархия". Это правильно по существу — в России остались: рабочие, крестьяне и интеллигенция, вышедшая почти исключительно из рабоче-крестьянской среды. Россия будет нуждаться в сильном правящем слое. У Престола должны быть сильные люди, а не "придворный сброд". Так было в старой Москве. Так должно быть и в новой Москве. Петербургский период нашей истории кончился. ("Наша Страна" № 98, 1951 г.). *** Зарубежная интеллигенция может сыграть только одну роль — роль идейной закваски. Одно из очень нужных нам предприятий заключается в очистке русского прошлого от всей той грязи, которою облепили его наши "сеятели" еще с дореволюционных времен. Однако, если возражать против этой грязи, то нужно искать возражения, во-первых, правдивые, а, во-вторых, — хотя бы правдоподобные. ("Наша Страна" № 127, 1952 г.). *** Монархизм, взятый без прилагательного, не обозначает ничего. Монархизм, взятый, как принцип, обозначает личную наследственную власть — ограниченную или неограниченную, это уже другой вопрос. Он может быть и социалистическим (Англия), и фашистским (Италия), и Абдул-Гамидским (Турция), — может носить характер деспотии древнего Востока, просвещенного "абсолютизма", прикрывающего диктатуру класса, может носить освободительный характер, который носила русская Монархия от Императора Павла 1-го до Императора Николая 2-го. Народно-Монархическое Движение стоит за частную инициативу и за реальную свободу. Оно считает, что все это России может гарантировать только Монархия и только Она одна. ("Наша Страна" № 129, 1952 г.). |
