А. Ю. Сорокин, Генеральный секретарь Российского Имперского Союза-Ордена (Санкт-Петербург)

А. Ю. Сорокин, Генеральный секретарь Российского Имперского Союза-Ордена (Санкт-Петербург)

И. Л. Солоневич и И. А. Ильин о правящем слое послебольшевицкой России

часть 2

В связи с этим, прежде всякого отбора встает задача подготовки этой массы еще до очередного, последнего кризиса бюрократической диктатуры. Именно отсутствие идейно и организационно оформленной «штабс-капитанской» массы позволило коммунистам «уйти, чтобы остаться», разыграв представление, называемое у северных народов «борьбой нанайских мальчиков».

С задачей этой должно справиться русское православно-монархическое движение. «Мы, – пишет Иван Лукьянович, – нынче остались абсолютно без всяких монархических кадров, сколько-нибудь пригодных для борьбы за монархию внутри России.

Отсутствие монархической интеллигенции... есть самая слабая сторона монархического движения и самая сильная угроза будущему российской монархии. Было бы преступлением закрывать глаза на тот факт, что этот участок монархического фронта оголен вовсе. Именно на этом участке следует ждать прорыва вражеских сил...

Средний русский... монархист совершенно не готов к какой бы то ни было идейной защите.

Нынешнее положение Главы Императорского Дома я хочу оценить без всякой елейности. В очень схематичном изложении оно сводится к следующему: опереться не на кого. Ни одной действительно активной, действительно монархической организации у нас нет».

Именно монархическое движение, названное Солоневичем «штабс-капитанским, видится им как единственное «движение, стремящееся к созданию идеи и костяка будущего служилого слоя Императорской России.

Первейшая задача в том, чтобы «дать ему техническую возможность хотя бы только начать работу по оформлению своего сознания,.. чтобы это новое сознание расшевелить, поднять, оформить...». Иными словами, политическая активность монархистов должна выразиться сегодня именно в выработке идеи непримиримости к большевизму и его наследию, а также в подготовке идейных кадров.

Следующим шагом монархического движения должно будет явиться «овладение массой»... Ни одна эмиграция (т. е. «оппозиция» – А. С.) в мире не приходила к власти путем профессиональной конкуренции с существующей в стране вооруженной силой. Есть только один путь – путь идейного завоевания этой силы... То есть неоформленные стремления... нужно будет оформить и организовать, нужно будет продавить, отодвинуть или смягчить сопротивление тех групп, которые после советского эксперимента захотят проделать еще какой-нибудь... Значит, нужны четкие лозунги, ясная идея, агитационные доводы и организационные принципы».

«Всякий слой, который в какой-то степени хочет быть правящим, должен прежде всего сознавать свою ответственность перед Родиной... Мы будем пытаться подготовить этих людей психологически: указывать им на необходимость нового отношения к народным массам, нового стиля управления и новых задач этого управления». Управления, понимающего под политикой не драку за чиновную «халяву», а искусство справедливости.

И только тогда, «оформив и закрепив основы русской национальной идеи и создав некий, хотя бы и немногочисленный, правящий отбор», можно «будет идти к идейному завоеванию национального отбора всей России, в котором монархическая интеллигенция должна сыграть «роль идейной закваски».

Итак, как мы видим, И. Л. Солоневич, и в этом его особая заслуга, говоря о необходимости формирования нового служилого слоя новой, на деле пост- , а значит и антикоммунистической России, значительное внимание уделил подготовительному периоду русской православно-монархической контрреволюции. И раньше, прежде всего в эмиграции, и ныне, как, например, в пресловутом анонимном «Проекте «Россия», достаточное число прожектеров разработало множество отвлеченных, умозрительных схем построения нового государственного аппарата. Но все они дружно, и скорее всего осознанно, умалчивали и умалчивают о том, КТО будет этот аппарат строить и где гарантии, что этот новый аппарат, как победитель дракона в китайской сказке, не превратится в нового дракона, где гарантии от того, чтобы новый государственный аппарат не превратился в новую своекорыстную, замкнутую касту. Такие гарантии И. Л. Солоневич видел в сформулированных им в уже упомянутых Политических тезисах принципах подбора служилого слоя.

«Этот подбор должен быть основан не на случайных и преходящих признаках партийности и не на волчьей борьбе всех против всех, а на исконных, веками проверенных принципах православно-национальной Российской государственности». «Эти принципы, – пишет И. Л. Солоневич, – мы понимаем так:

Православный принцип в государственном строительстве... означает: стремление к осуществлению Божьей правды на земле; технически возможную замену принуждения — дружественностью, страха — любовью.

Национальный принцип. Русский народ не является ни избранным народом, ни народом господ; это только народ, которому историческая судьба вручила почетную и тяжкую задачу осуществления Божьей правды на одной шестой части земной суши.

Государственный принцип... означает техническую и административную организацию страны для утверждения внутри и защиты вовне религиозных и национальных основ Империи Российской».

* * *

Замечательный русский философ, Иван Александрович Ильин, бывший в определенном смысле монархическим оппонентом Ивана Лукьяновича Солоневича, также видел одной из основных задач пост-большевицкой России задачу формирование нового служилого слоя. Частично этой проблеме посвящена его программная работа «Основы государственного устройства» и ряд других работ.

В «Очертаниях будущей России», полностью солдаризируясь с И. Л. Солоневичем, И. А. Ильин пишет: «Помышляя о грядущей России и подготовляя ее в мыслях, мы должны исходить из ее исторических, национальных, религиозных, культурных и державных основ и интересов».

При этом в «Основах» он отмечает, что «мы получим в наследство пролетаризованную особь, измученную, ожесточенную и деморализованную. При таком положении дел — строить государственную форму на изволении массы значит готовить правление черни, цезаризм и бесконечные гражданские войны с финансированием их из-за границы». «Брение, возложенное русскому народу на глаза, исторически беспримерно».

Поэтому «необходимо высказывать, доказывать и жизненно прививать воззрение, что государственная и политическая деятельность требует не ловкого проходимца и не хитрящего интригана, но человека с религиозно и нравственно сильным характером. Она требует высокой — волевой, моральной, образовательной и профессиональной квалификации. Это дело совсем не общедоступное, не дилетантское, не уличное...

Политика, по самому существу своему, требует от человека повышенной квалификации; совершенно вредно и бессмысленно вовлекать в нее всех. Она требует знаний, воли, организационных способностей, такта, опыта. Так обстоит везде и всегда; и даже в тех государствах, которые строятся по принципу личного и классового интереса, исходя из двух несостоятельных предположений: 1. будто государственный интерес есть сумма или равнодействующая всех личных или классовых интересов и 2. будто каждый человек лучше всего знает и понимает свой интерес вообще и политически-государственный интерес в особенности.

Политика должна быть облагорожена, ее уровень должен быть поднят. Здесь придется выдержать серьезную и острую борьбу и с домогательствами европейских демократов... и с попытками русского черносотенства влить в новый, недемократический строй свое лично-карьерное тупое, и скомпрометировать этим весь новый поиск государственности. В этой борьбе государственно-мыслящие и спасающие силы России должны победить; иначе Россию не спасти.

В политике нужны люди, доказавшие свою способность организовывать и править, мысля от целого. Чтобы находить и воспитывать таких людей, политика должна быть уведена с улицы... Для этого необходимо прежде всего переместить в народном сознании центр тяжести с политики на жизнь духа, на строительство жизни, хозяйства, культуры; в качество жизни, труда и продукта...».

«Демократия, – по Ильину, – есть или средство для отбора и обновления качественного слоя политиков; или же, если она этой задачи не разрешает, она есть начало распыления, беспочвенного карьеризма и беспредметного честолюбия, начало распада и гибели...

Строгость качественного отбора и повышение реальной ответственности — вот два оздоровляющих требования для политики...

Задание России и ее нового государственного устройства состоит в том, чтобы найти именно такую форму,.. при обеспеченном и непрерывном отборе качественно лучших к власти». Впрочем, монархист должен был бы сказать – к служению Верховной власти.

Какую же схему формирования нового служилого слоя предлагает И. А. Ильин? Следует иметь в виду, что задача отбора состоит не только в обеспечении функций представительства, но, прежде всего, в создании административного кадрового резерва. При этом, как уже говорилось, необходим механизм, препятствующий возможной кастовой замкнутости служилого слоя.

«Государственная форма – пишет Ильин, – должна помочь... выделить лучших. Обычная, формальная избирательная процедура этому требованию не удовлетворит и проблему не разрешит, — ибо она отыскивает по принципу личной заинтересованности людей выгодных и угодных массе, а не людей ценных и необходимых государству и народу в целом.

Выдвигать лучших людей в качестве публичной рекомендации правительству могут все зарегистрированные корпорации, а не только партии. Партия не может и не должна быть сговором частных лиц на предмет захвата государственной машины и эксплуатации ее в свою пользу. Никакая партия, как таковая, не может и не должна рассчитывать на захват власти по большинству голосов. Народное представительство мыслится нам как творчески-инициативное и совещательное установление. И, наконец, самая система выборов такова, что партийные люди всегда будут рисковать отводом сверху или снизу. И потому мажоризирование избирательных коллегий или палаты утрачивает свой интерес: оно не ведет к власти и это должно быть отчетливо оговорено в конституции. Вверх должно вести качество лица и его дел, предметность его воли, сила его духа, верность его совести; — и не партиям дано распознавать эти свойства людей.

Ввиду этого активное избирательное право не может быть всеобщим. Оно должно быть связано с известным стажем и рангом, критерии коего должны быть, с одной стороны, отрицательными (непорочность уголовная, политическая, по суду чести), с другой стороны, положительными — возрастной стаж (не моложе 30 лет); образовательный минимум; известный срок общественного (неполитического) стажа; наличность известной хозяйственной или общественной премированности; орденское отличие; или же простая корпоративная рекомендация, проведенная с повышенным кворумом (предоставление всем зарегистрированным корпорациям права выдвигать лучших людей в государственные избиратели, без права отвода сверху).

В этих пределах активное избирательное право должно быть равным (один человек — один голос) по соображениям предметности и социальной справедливости.

Выборы должны быть двустепенными, во-первых, для того, чтобы сосредоточить и усилить предметный отбор в избирательной коллегии первой ступени, которая должна иметь возможность изыскивать людей с повышенной и реальной квалификацией; во-вторых, для того, чтобы сократить демагогию; в-третьих, для того, чтобы придать особый вес заключительной процедуре, о коей ниже.

Голосование есть не только право, но и обязанность. Можно не принять права голоса, но, имея его, голосовать необходимо, под страхом санкции. Абсентизм (уклонение избирателей от участия в голосовании) не предоставлен произволу избирателей.

Выборы в обеих инстанциях должны быть не тайными, а открытыми, за подписью. Бюллетени протоколируются, переплетаются и подлежат по окончании выборов напечатанию во всеобщее сведение. Голосующий необоснованно, продажно, криво или лукаво должен быть уверен с самого начала, что его поступок будет вынесен на суд общей гласности.

При выборах в избирательных коллегиях пассивное право должно быть связано с повышенным стажем (во всех отношениях).

Заключительная избирательная стадия должна протекать так. В каждом наместничестве наместник назначает полный состав членов государственной палаты, по своему усмотрению, как из лиц, входящих в избирательную коллегию, так и из других; из этих лиц избирательная коллегия избирает от себя половину, утверждая и скрепляя назначение избранием. Избирательная же коллегия выбирает помимо того от себя тоже полный состав членов палаты, не непременно из среды самих избирателей. Наместник обязан половину из них утвердить, отводя другую половину и подтверждая акты избрания своим утверждением.

Отсюда возникает соревнование между правительством и избирательной коллегией: обе стороны соревнуются в создании наитруднейше опорочиваемого другой инстанцией списка кандидатов. Это побуждает избирателей и наместника выбирать предметно, людей дела и служения; все уйдет в поиски объективно достойных, объективно убедительных кандидатов. Каждый кандидат проходит две инстанции, каждый получает две санкции. И таком образом разрыв государства на две стороны — власть и народ, — разрыв, углубляемый теорией и практикой народоправства, — залечивается, сращивается, исчезает. Избирание перестает быть чисто арифметической игрой, прикрывающей лукавую, непредметную борьбу людей; тайна голосования отпадает и не укрывает ни интереса, ни обмана, ни продажности. Государственная форма ищет единства и солидарности: она побуждает и власть и народ создавать единое общее дело и жить в атмосфере предметной политики, а не беспредметного политиканства».