Т. Д. Исмагулова, научный сотрудник сектора источниковедения Российского института истории искусств, Санкт-Петербург

И. Л. Солоневич в Санкт-Петербурге (по материалам студенческого дела)

«Студенческое дело» как таковое – весьма любопытный и ценный документ. И, прежде всего, потому, что включает подлинные, юридически заверенные сведения о человеке, в данном случае персонаже моего сообщения. Для русского писателя Ивана Лукьяновича Солоневича это особенно важно, поскольку его судьба – тюрьмы и лагеря, попытки к бегству и само оно, невероятно осуществившееся, жизнь в разных странах в эмиграции: Финляндия, Болгария, Германия, Аргентина, Уругвай. Понятно, что подлинные документы его рассеяны, а биография обросла домыслами и легендами, которые сейчас, хотя бы частично, есть возможность проверить.

Позволим себе только одно небольшое отступление. «Солоневич» – для автора новая тема. Основными объектами исследований до сих пор были: М. А. Булгаков, русское театральное зарубежье, в последнее время – история Зубовского Института и рода графов Зубовых. Именно по «зубовской» теме пришлось работать с фондом Санкт-Петербургского университета в Центральном Государственном историческом архиве и часть времени посвящать свободному поиску, поскольку известно, как мало сохранилось документов, относящихся к деятелям русской эмиграции. Имя «Солоневич» было знакомо по полемике, возникшей вокруг его книги «Россия в концлагере» в русской эмигрантской прессе в Польше, с которой приходилось работать в Варшаве. Поэтому автором и было впервые заказано его студенческое дело. [1]

Наверное, стоит сказать несколько слов об окружении Ивана Солоневича в университете. На одном курсе с ним занимались такие в будущем известные деятели русской эмиграции, как Владимир Вейдле и Сергей Эрнст, Петр Сувчинский и Григорий Лозинский. А также поэт Николай Гумилев, монархист, в будущем профессор Зубовского Института.

Один из самых значительных документов в деле – метрическая выписка (в деле л. 12), позволяющая уточнить место и дату рождения писателя: «В метрической книге Цехановецкой церкви Бельского уезда Гродненской губернии за 1891 год в 1-й части под № 6 <…> записано: 1891 года 1 ноября рожден, а 12 ноября крещен Иоанн». То есть многократно повторяющиеся в различных источниках сведения о дате рождения находят свое документальное подтверждение. Только весьма странную дату дала литературная энциклопедия «Писатели русского зарубежья» (М: ИНИОН, 1997) – 14 (26) ноября 1891 года. Теперь очевидно, что просто перепутаны новый и старый стили. Правильно: 1 (14) ноября.

Местом рождения И. Л. Солоневича традиционно называется село Рудники Пружанского уезда Гродненского уезда. При этом никто из исследователей ни разу не подтвердил этого утверждения какими-либо документами. Как видим, совпадает только губерния. Возникает предположение, что Иван мог родиться в одном месте, а был записан в метрическую книгу в другом. Но еще один документ из студенческого дела («Свидетельство», л. 11) говорит уже более определенно: «Дано сие сыну чиновника <…> родившемуся в 1891 ноября 1 в местечке Цехановец Гродненской губернии».

Цеханув сегодня – город на севере Польши, административный центр Цеханувского воеводства с населением 39 тысяч жителей. Материалы студенческого дела И. Л. Солоневича являются пока единственным, но и неопровержимым доказательством, что родился он на территории современной Польши.

Далее цитирую документ о рождении и крещении (л. 12):

«Родители его:
учитель Цехановецкого народного училища Лукиан Михайлов Солоневич и законная жена его Юлия Викентьевна, оба православного вероисповедания.
Восприемники:
писарь Шкурецкой волости Петр Иванов Алексеев и крестьянка местечка Озер Гродненского уезда Антонина Яковлевна Курелович».

О матери в другом документе (л. 14) уточнение: «женат на девице Юлии Викентьевне Ярушевич». Фамилия могла быть и польской, и белорусской, в пользу последней говорит православное вероисповедание.

Сведений об отце больше, но и они достаточно скупые. У Олега Алексеева в работе «Одиссея Ивана Солоневича…» [2] сказано: «отец, выходец из крестьян, окончил учительскую школу, долгое время преподавал по селам и маленьким городам, служил делопроизводителем в гродненском статистическом комитете». По документам (а в каждом деле студента есть, как правило, подробный формулярный список его отца) факты подтвердились (л. 14): «Лукьян Михайлович Солоневич, родился 8 октября 1866 года, происходит из крестьян Гродненской губернии, родового и благоприобретенного имущества не имеет, окончил курс Свислочской учительской семинарии 14 июня 1886 года, поступил на должность учителя Цехановецкого народного училища Бельского уезда 1 сентября 1886 года, 1 сентября 1892 года перемещен на эту должность в Кабанское народное училище Пружанского уезда Гродненской губернии, а 1 октября 1893 в Байковское народное училище того же уезда». [3] То есть скорее всего Иван Лукьянович родился на территории Польши, но был увезен оттуда, когда ему не исполнилось еще и года.

И уж совсем сказочными в свете материалов студенческого дела Солоневича представляются сведения Игоря Дьякова, содержащиеся в его известной статье, опубликованной в журнале «Наш современник» [4]. «Было два брата (может, и больше) – Трофим и Лукьян. – пишет Дьяков. – Отец их Михаил был священником, выходцем из семьи белорусских крестьян. У Лукьяна Михайловича, ученого, занимавшегося молочно-кислыми бактериями, от первого брака родилось два сына, Борис и Иван».

Если бы дед И. Л. Солоневича был священником, про отца не написали бы «из крестьян». Если Лукьян Михайлович и занимался молочно-кислыми бактериями, то никак не раньше 1908 года – послужной список об этом не упоминает. Наконец, сыновей было не двое, а трое, и в другом порядке по старшинству (л. 15): Иван, Всеволод и Борис.

Зато скромные сведения о первоначальном образовании будущего писателя и философа подтвердились полностью. Олег Алексеев писал: «По словам Солоневича, он окончил лишь три класса гимназии, поскольку отец был не в состоянии материально обеспечить дальнейшую учебу старшего сына. Иван начал трудиться рано, овладел различными профессиями. Занимался самообразованием и экстерном выдержал в Вильно экзамен на аттестат зрелости». В «Свидетельстве», выданном И. Л. Солоневичу в г. Вильно 7 июня 1912 года, сказано, что первоначально он «обучался в Гродненской гимназии», и с 30 апреля по 6 июня 1912 года выдержал «испытания зрелости». По шести предметам он получил отметку «хорошо» (естественно, гуманитарным: Закон Божий, законоведение, история, география, немецкий и французский языки) и по шести «удовлетворительно» (математика, математическая география, физика, а также русский язык и словесность, философия, латинский язык). Между прочим, аттестат подписал директор Виленской 2-й гимназии Кизеветтер – возможно, родственник известного общественного деятеля и историка, одного из лидеров партии кадетов.

Итак, получивший экстерном аттестат, Солоневич 31 августа того же года подал прошение на юридический факультет Санкт-Петербургского университета, куда и был «зачислен 18 сентября 1912 года» (л. 10). В том же документе значится первый петербургский адрес будущего писателя: «Петербургская Сторона, Грязная улица, дом 4, квартира 29». По адресу можно судить, что место не аристократическое.

В деле присутствуют два идентичных фотоснимка студента Ивана Лукьяновича Солоневича, до сих не опубликованных (лл. 1 и 2). Даже если бы на фото не было надписи-автографа «Иван Солоневич», его можно было бы узнать, сравнив с более поздней, самой известной фотографией, обошедшей весь мир в изданиях книги «Россия в концлагере». Похожи черты лица, неизменные очки, уже могучие плечи. Такой Пьер Безухов. На втором фотоснимке, кроме автографа надпись, как полагалось тогда: «Собственноручную подпись заверяю…».

К сожалению в деле нет студенческой книжки, по которой можно было бы узнать, у каких профессоров занимался студент, какие курсы прослушал. Есть только общая схема (л. 8), по ней можно судить, что проучился студент Солоневич шесть семестров (с осени 1912 по весну 1915 гг.), а «20 мая 1915 года выбыл из университета за невнесение платежа». Поэтому сведения, повторяющиеся во множестве источников – «в 1916 году закончил юридический факультет» - неверны. Как минимум, можно поставить под сомнение дату окончания университета. Студент мог закончить университет без диплома, но имея – и это официальная формулировка – «восемь зачтенных полугодий». У Солоневича, как видим, было только шесть, и зафиксировано только присутствие.

Выбыв из университета в мае 1915 года, Иван Лукьянович должен был сразу попасть прямо на фронт. Но этого не происходит. Правда, университет получил запрос о местонахождении бывшего студента Солоневича, и благодаря этому известны еще два его адреса в Петербурге, уже более благозвучные: Невский пр., 57, и Московский пр., 1 (л. 21 об.).

Далее находим совсем уж неожиданный документ в деле известного спортсмена:
«Служивший в запасном батальоне Лейб-гвардии Кексгольмского полка ратник 2 разряда Иван Лукьянович Солоневич <…> (в походах и сражениях не был) по освидетельствованию, произведенному 18 января 1917 г. комиссией врачей Петроградского Николаевского военного госпиталя, оказался одержим: понижением зрения до 0,1 вследствие близорукости правого в степени 6 ОД и левого в степени 4 ОД и на основании <…> приложения к приказу [по В. В.] 1913 года № 289 УВОЛЕН НАВСЕГДА ИЗ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ как совершенно к ней неспособный, носить оружия не может. Ратник Солоневич, сын титулярного советника из города Гродно, 25-ти лет, православный, женат» (лл. 27, 27 об., 28, 28 об., 29, 29 об.).

Здесь возникает еще одно любопытное обстоятельство. Студент Солоневич нарушил обязательное правило – о своей женитьбе он ОБЯЗАН был просить разрешение ректора университета. Сейчас это правило кажется, мягко говоря, странным, но в свое время, например, граф Валентин Платонович Зубов писал подобное прошение, хотя женился в Италии, венчался во Флорентийской храме, далеко от Петербурга, да и из Петербургского университета вскоре выбыл. Солоневич, очевидно, никого не поставил в известность о своей женитьбе на Тамаре Владимировне, урожденной Воскресенской, и в деле находится грозный запрос от 8 августа 1914 года: «Какими формальностями обставлено получение разрешения на вступление в брак?». Увы, иных документов относительно женитьбы, в деле не сохранилось.

Комиссованный в январе 1917 года, Солоневич сделал попытку восстановиться в университете, и в феврале подал прошение «об обратном приеме», заплатив «недоимки» – 25 руб. за 1914 и столько же за 1915 годы. В деле имеется справка, датированная 21 февраля 1917 года (всего несколько дней до февральской революции!) о том, что он «принят обратно в число студентов юридического факультета». Вероятно, закончить образование помешали революции…

Из прочих документов, подшитых в студенческом деле Солоневича, внимания заслуживает, пожалуй, еще одна справка, датированная 18 августа 1912 года и выданная отделением Министерства Внутренних дел Гродненской губернии (лл. 24, 24 об.): «Вследствие ходатайства крестьянина Ивана Лукьяновича Солоневича <…> [сообщается, что он] <…> за время проживания в Вильне ни в чем предосудительном в политическом отношении замечен не был». И тут же приписка: «по имеющимся сведениям Солоневич состоит под надзором полиции по обвинению в пр[еступлении] 285 ст[атьи] Уложения о Наказаниях за оскорбление действием почтово-телеграфного чиновника при исполнении последним служебных обязанностей».

Последние по времени документы в студенческое дело Солоневича были подшиты уже при Советской власти, они датированы 7 августа 1932 года. Это «заявка» в «архив ЛГУ»: «прошу архив выдать мне мои документы – метрику и аттестат зрелости (дело № 15521)» (по старой нумерации 1912 года – Т. И). И собственноручная недатированная расписка: «Подлинное свидетельство об окончании Виленской 2-й гимназии от 7 июня 1912 года № 663 и метрику Гродненской духовной консистории от 18 августа № 8086 (почему-то не дописан год, а год 1918 – И. Т.) получил. Ив. Солоневич». Время подачи заявки совпадает с подготовкой первой попытки побега Солоневичей за границу.

Примечания:

[1] Дело Императорского Санкт-Петербургского университета Ивана Лукьяновича Солоневича. ЦГИА СПб, ф. 14, оп. 3, № 61273. Далее ссылки на отдельные листы этого дела приводятся в тексте.
[2] Алексеев О. Одиссея Ивана Солоневича, неукротимого борца и русского писателя // Русский рубеж. – 1991. – № 5. – С. 6-7.
[3] Приведем этот документ почти полностью, с небольшими сокращениями:
«Аттестат. Копия.
Предъявитель сего б[ывший] мл[адший] помощник правителя канцелярии Ковенского губернатора, отставной коллежский регистратор Лукьян Михайлович Солоневич, родился 8 октября 1866 года, происходит из крестьян Гродненской губернии, родового и благоприобретенного имущества не имеет, окончил курс Свислочской учительской семинарии 14 июня 1886 года, поступил на должность учителя Цехановецкого народного училища Бельского уезда 1 сентября 1886 года, 1 сентября 1892 года перемещен на эту должность в Кабанское народное училище Пружанского уезда Гродненской губернии, а 1 октября 1893 в Байковское народное училище того же уезда <…> определен бухгалтером гродненской губернской комиссии, канцелярским служителем 3 разряда 1 марта 1899 года <…> оставлен за штатом <…> 1 июня 1901 года, исполнял обязанности секретаря Гродненского губернского статистического комитета с 8 мая по 1 октября 1902 г., зачислен канцелярским служителем 3 разряда 30 мая 1903 года, с 5 октября 1906 г. произведен в коллежские регистраторы.
Приказом Ковенского губернатора по губернскому правлению от 13 октября 1907 года за № 92 назанчен младшим помощником Правителя канцелярии Ковенского губернатора с 13 октября 1907 г., приказом Ковенского губернатора по губернскому правлению от 3 января 1908 года за № 1 уволен от должности в отставку согласно прошению того же числа <…> женат на девице Юлии Викентьевне Ярушевич, имеет детей: Ивана, родившегося 1 ноября 1891 года, Всеволода, родившегося 15 августа 1895 и Бориса, родившегося 20 января 1898 года, все православные. Из выданных Солоневичу третного жалованья осталось непополненной в казну недоимки 65 руб. 95 коп.
6 марта 1908 г.».
(ЦГИА СПб, ф. 14, оп. 3, № 61273, лл. 14, 14 об., 15).
[4] Дьяков И. Дело, которое больше нас: К 100-летию со дня рождения И. Л. Солоневича // Наш современник. – 1991. – № 11. – С. 179–185.